Читать первую часть подкаста.
А. Д.: А про вот эту историю, про то, что может быть перепутал цифры, можно подробнее? Просто не очень понятно, в чем суть.
М. Л.: Про Италию?
А. Д.: Да. В чем суть вот этого не очень красивого поступка?
М. Л.: Ну в начале с суточными не разобрались. Он не разобрался. Нам пообещал одну сумму, а потом оказалось, что нулика то одного не хватает. Ну он извинился. И случилась там такая ситуация, что он был не в том состоянии, и где-то чего-то зацепились, обиделись на то, что обычно, когда за границу едешь, ты считаешь сколько суточные и что ты можешь купить. И плюс к этому тот негатив, который иногда происходил, вылился в то, что там вот игроки ему открыто все это высказали.
Д. Р.: Ну да, четыре поражения подряд в сентябре было у «Зенита». И команда, которая еще буквально недавно дышала в спину лидеру, киевскому «Динамо», стала скатываться в середину таблицы, пусть не очень глубоко, там и отрыв был небольшой от тройки призеров, но тем не менее это, в общем-то, сказалось. Можно ли вообще сейчас говорить о том, что вот именно вот эти конфликтные ситуации, которые стали возникать в команде все чаще, в общем-то и стали причиной того, что тогда такая великолепная команда не добралась до медалей?
М. Л.: Здесь комплекс, наверное, ситуаций, который так негативно отразился на итогах. Во-первых, не менялся сам тренировочный процесс. Потом вот эта итальянская ситуация, когда мы или Герман Семенович не нашли общего языка, чтобы это сгладить и перейти на новую ступень общения. Здесь были такие люди, которые, как говорится, и требовали к себе уже более уважительного отношения, там, и Вьюн, и Садырин. Плюс неуспех от одной игры, второй игры. И вот начинает что-то бродить, бродить.
Д. Р.: Ну да, опять совсем немножко не хватило до пьедестала. Более того, насколько я понимаю, Герман Семенович решил в следующем сезоне изрядно изменить состав. Многие ветераны ушли. Вы уехали в армию, в ростовский СКА. И команду стали пополнять молодые футболисты, с которыми наверно проще работать, и причем не всегда ленинградские воспитанники, а зачастую играющие за клубы первого и второго дивизионов.
М. Л.: Да, в 1975-м году, даже находясь в Ростове, я помню, где-то мы даже встретились. Там столько было из Казани, два или три игрока, которых, как говорится, как заплатку нашли, чтобы все заделать. Но эти игроки даже не соответствовали уровню первой лиги. Но, видимо, Герман Семенович до такой степени был уже в запаре, что от прежних коренных зенитовцев, которые мешали ему или могли высказать свое недовольство, он начинал избавляться. А те молодые, другие, которые приходили, они не соответствовали уровню даже тех ветеранов, которые ушли из команды. И бразды правления он начал терять, не знал, как из этого положения выходить. И плюс к этому еще результаты добивали, поэтому не хватило, может быть, каких-то чисто революционных методов или чего-то другого, но в 1975-м году «Зенит» уже, как говорится, куда-то шел.
Д. Р.: Но не дошел все-таки.
М. Л.: Да, куда-то шел, но в 1976-м году случилась вроде как новая формация, новый чемпионат.
А. Д.: Да, Михаил Алексеевич, давайте тут поясним для тех, кто вообще не в курсе. Почему случилось такое разделение чемпионата вообще на две части?
Д. Р.: Ну, мы уже немножко говорили об этом. В 1976-м году тренером сборной, по-моему, даже еще раньше, в 1975-м году, тренером сборной стал Валерий Лобановский. И он хотел целенаправленно готовить команду к двум главным турнирам 1976-го года – к Чемпионату Европы и к Олимпиаде в Монреале. Он хотел выиграть оба турнира. Для этого он сказал, что ему нужно готовить сборную в течение нескольких месяцев, и эти несколько месяцев они попадали как раз на весенний игровой отрезок. Тогда Валерий Васильевич уговорил руководителей нашего футбола, что весенний чемпионат не будет играть никакой роли, никто не будет вылетать, места, занятые в турнире, не будут как-то способствовать получению мест в еврокубках. Это будет просто такой вот разминочный футбол. А в это время основной состав киевского «Динамо» в составе сборной ездил по зарубежным странам, играл товарищеские матчи, зачастую не с самыми сильными соперниками, готовился. В результате, в четвертьфинале Чемпионата Европы (а тогда Чемпионат Европы проводился совсем по другой формуле нежели сейчас – в финале турнира участвовало лишь четыре сборные, то есть четвертьфинал был еще, по существу, не главным турниром) наша команда проиграла сборной Чехословакии, причем, насколько я помню, без особых шансов на успех. Затем уже летом сборная заняла лишь третье место на Олимпиаде в Монреале. Уступили тогда сборной ГДР в полуфинале 1:2, и тоже прекратили борьбу за золотые медали. Вот как бы это была причина, а следствием стали два чемпионата. Первый из них завершился в начале июля, а второй в конце июля уже начался. Такая вот знакомая картина.
А. Д.: По нынешнему году.
Д. Р.: Да.
А. Д.: В плане перерыва между сезоном.
М. Л.: Не знаю, на нас очень даже хорошо такие вот разделения чемпионата отразились.
Д. Р.: Да?
М. Л.: В первой половине чемпионата мы где-то в середине были?
Д. Р.: Да.
М. Л.: В середине, а во вторую половину у нас даже очень хорошо прошло все. Особенно игра с «Карпатами». Я помню, мы там, когда шли на игру, там уже стояли телевизоры, которые там выпускали. Намекали, смотрите, это ваши телевизоры… Ну, мы осенний чемпионат весело прошли. Даже приятно вспомнить.
Д. Р.: Там, надо сказать, тоже был турнир с невероятной плотностью результатов. В результате третье место, от зоны вылета отделяло всего 4 очка, то есть вот в этой средней части можно было подняться и опуститься после каждого тура. «Зенит», кстати, обыграл будущего чемпиона «Торпедо», «Зенит» выиграл в Москве у «Спартака», «Зенит» выиграл 5:0 у «Арарата», которая была очень неуступчивой командой в то время. В результате «Зенит» стал самой результативной командой того турнира, но вот немножко не хватило на финише. Причем зачастую не столько в спортивном плане – там каждый уже прикидывал как финиширует. Мне просто любопытно, можно ли сказать, что вот эта вот перестройка, которую Зонин устроил в 1975-ом, все же принесла успех вот осенью 1976-го, поскольку заиграли Анатолий Давыдов, Вячеслав Мельников, Александр Маркин, который стал лучшим бомбардиром, Андрей Редкоус стал игроком основного состава, может быть, кого-то я еще забыл добавить?
А. Д.: Маркин, давайте добавим, был не просто лучшим бомбардиром «Зенита», а всего осеннего чемпионата.
Д. Р.: То есть те ребята, которые пришли в 1975-ом или начале 1976-го года, они начали определять игру команды.
М. Л.: Ну, в 1975-ом, конечно, балласт какой-то был приглашен и в тоже самое время были приглашены…
Д. Р.: Это как золото промывать.
М. Л.: Да, все остальные тоже влились в состав, и Мельников, и Маркин, и Редкоус заиграли, и Орлов здесь бегал, и Давыдов тоже в 1975-ом появился, поэтому они прошли через решето неуспеха, а те люди, которые выстояли и не попали в эту ячейку решета, они остались в команде.
Д. Р.: Насколько я помню в 1976-ом году тоже, в общем-то, с большой радостью восприняли итог того чемпионата. И была на телевидении передача, которую, по-моему, Геннадий Орлов вел, команда вся была приглашена в студию и, в общем-то, все улыбались, радовались…
М. Л.: Пятое место, ну. Где это видано? Где это слыхано? Если сравнить с весной, когда мы заняли 13-е место, и сравнить с осенью, когда 5-е, это большой успех. И в то время еще как раз вот так получается, что к концу сезона вот эти успешные ситуации вроде придают оптимизма, смотришь, и даже тренеры по-другому начинают оценивать игрока. Главная заповедь футболиста – играть первую игру хорошо и последнюю. Первую, чтобы тебя поставили в состав, а последнюю игру, чтобы не отчислили. Также и здесь получилось, что «Зенит» пятым местом, вновь вернул уверенность в том, что команда будет хорошая.
А. Д.: Как мы уже сказали лучшим бомбардиром того сезона, того чемпионата стал Александр Маркин. Каким он был вообще нападающим? И почему он не стал легендой клуба несмотря на то, что вот у него в карьере было такое весомое достижение?
Д. Р.: Александр Маркин пришел в «Зенит» из Перми в начале 1975-го года. Там он в местной «Звезде» очень много забивал, и его в Перми до сих пор любят. Вот, не поверите, я сравнительно недавно был на пермском стадионе «Звезда», там в подтрибунном помещении до сих пор весит фотография Александра Маркина.
А. Д.: А вторая фотография Зырянова рядом?
Д. Р.: Зырянова, кстати, фотография висит чуть пониже Маркина, то есть Маркин висит в первом ряду. До сих пор его там помнят, потому что забивал он там очень много, и логично, что его пригласили в высшую лигу. Поначалу у него не очень хорошо шло, а вот в 1976-ом году он раззабивался, нашел какой-то свой неповторимый стиль с неожиданными сильными ударами, зачастую хорошо бил издали, у него было потрясающее голевое чутье. Он прижился в Ленинграде. Он такой человек, ему нужно было стать своим, и вот к осени 1976-го года он таким своим стал. Даже стали задумываться, а не пригласить ли его в сборную, но у сборной тогда опять же было все непросто, хотя один раз его пригласили на один стыковой матч между первым и вторым составом. Он играл за второй, конечно, состав. Кстати, забил гол, но там был крупный счет в пользу первого, и больше Маркина в сборную не приглашали. Но, понимаете, он был еще вот таким человеком из 70-х годов, очень любящим шумные компании, внимание к себе, и вот это сыграло, в общем-то, кардинальную роль в его судьбе. В 1977-м году, когда не пошло, стал меньше забивать. Тренеры стали недовольны. Там у него еще начались проблемы в семейной жизни, достаточно неожиданные. И в результате это все привело к тому, что в августе 1977-го года Александр Маркин был отчислен из «Зенита». Он перешел в ростовский СКА, там отыграл еще два года, и закончил карьеру. Но, кстати, после этого он вернулся в Ленинград, поступил в институт советской торговли и стал директором вагона-ресторана. Вот, вроде бы все шло хорошо, но, к сожалению, в 1996-ом году он погиб во время пожара в собственной квартире. Говорят, что он уснул, курил в кровати. Начался пожар, он не проснулся. Вот такая вот печальная история.
М. Л.: Мы называли его Марчело – центральный нападающий, рост, конечно, мог быть и повыше. Он не обладал высокой скоростью, но мяч прикрывал своим телом, у него такое тело было массивное, хорошо сложенное. И, как говорится, не подобраться к нему. У него присутствовало голевое чутье, как уже было отмечено. Самое главное, его удар с правой ноги какой-то сумасшедший, потому что во время тренировок я в то время обладал, так сказать, способностью магнита. Вот бьет он в ворота и все, мяч в меня попадает. Такие синяки были приличные. Он классический центральный форвард. Не надо убегать, он просто располагался, как иногда Дзюба знает, где встать, как прикрыть, где локоть выставить, куда мяч отскочит. Он вот этим всем обладал. Его любили наши руководители, в том числе Вершинский, который нас от ЛОМО курировал. Такой он был, не то что меркантильный, но любил деньги. Да, он грешил, человек был симпатичный, грешил влюблять в себя женский пол, поэтому всегда пользовался популярностью. Даже в Венгрии была такая ситуация, когда мы поехали с Германом Семеновичем или в 1976-ом, или в 1977-ом. Нас там сопровождала такая одна переводчица, знающая русский язык, с хорошим, так сказать, видом. Ну и он у тренера отбил ее. У какого тренера не буду говорить. Он у тренера отбил ее, и потом после этого у них случился конфликт. Он любил нарушать режим, так сказать…
Д. Р.: Неужели именно это стало причиной отчисления?
М. Л.: Не сказать, что он был под сборную собран, но для команды сгодился, потому что обладал игровой наглостью. Во время игры он мог и пихнуть соперника, и вот его голевое чутье.
А. Д.: Ну, судя по вашим рассказам, не только наглостью игровой, но и наглостью по жизни тоже.
М. Л.: Но свой след он оставил в «Зените». К сожалению, отношение к себе после тренировок не позволило уже потом закрепиться в составе, он не мог разменять свободное время на игровое место. И к Морозову он уже и не попал. А Морозов, может быть, даже и влюбился бы в него, если бы он соответствовал жизненным правилам. Он таких игроков любил, забивающих.
Д. Р.: Но он Морозова-то в «Зените» даже не дождался, еще Герман Семенович его отчислил.
М. Л.: Да, я о чем и говорю, если бы он дождался, то мог бы подойти под императив и модельные характеристики игроков Юрия Андреевича Морозова. Это как на Украине у Лобановского, например, нужен ему Рац, такой бегущий – он найдет его в «Карпатах». Выпал Михайличенко, он найдет там или там, поэтому Юрий Андреевич, поскольку он дружил с Лобановским, он тоже подбирал себе в команду по модельным характеристикам. Вот появился у нас Коля Ларионов, и Морозов видел, что именно такой должен быть полузащитник: быстрый, шустрый, с вырезанными передачами и неутомимый. Также и здесь, может быть, и под модельные характеристики Юрия Андреевича Маркин бы и попал.
А. Д.: В 1977-ом году у «Зенита» тоже были хорошие шансы и на трофей,и на попадание веврокубки, но это связано не с чемпионатом СССР, а с Кубком страны. Дим, как развивался тот розыгрыш? И почему действительно у «Зенита» были шансы на попадание в еврокубки еще до, собственно, решающего матча?
Д. Р.: Да, в 1977-ом году сложилась очень оригинальная ситуация. Дело в том, что наша команда вышла в полуфинал, обыграв достаточно серьезных соперников, и был в том числе на пути донецкий «Шахтер» – истинный кубковый боец, как про него говорили, и львовские «Карпаты». Полуфинал. А первый полуфинал состоялся днем раньше, и московское «Торпедо» победило «Зарю» 1:0, вышло в финал Кубка. В тот момент торпедовцы были в ранге действующего чемпиона, то есть у них была путевка в Кубок Чемпионов, так что победитель второго полуфинала «Динамо» Москва – «Зенит», автоматически получал путевку в Кубок Кубков, не зависимо уже даже от исхода решающего матча за хрустальный трофей. Ажиотаж был достаточно серьезный вокруг этой игры, но действительно разыгрывалась путевка в представительный турнир. Это тогда было очень престижно и даже определенные, в общем-то, денежные дивиденды это приносило. Первый тайм тогда закончился вничью 0:0, причем «Зенит» играл лучше, чем «Динамо». У нашей команды было два стопроцентных голевых момента, к сожалению, нереализованных. А сразу после перерыва динамовцы, которые были хозяевами поля, открыли счет, причем у многих сложилось впечатление, что в ходе комбинации москвичи залезли в офсайд, но, тем не менее, гол был засчитан, а затем последовала, в общем-то, такая казусная ситуация, после прострела к мячу устремились динамовец Маховиков и зенитовец Михаил Лохов, и от кого мяч оказался в сетке, так никто и не понял, гол записали на Маховикова. Михаил Алексеевич, вы не помните?
М. Л.: Что я могу сказать по поводу забитых мячей в свои ворота? Видимо, это участь всех защитников, особенно по молодости у меня так вообще регулярно получалось. Один раз так прямым ударом, а все остальные это рикошеты. Вроде, хочешь подставить, как Александр Матросов себя под мячик, и какая-то вечно невезуха. Вратарь в одну сторону, а мяч в другую сторону, поэтому никуда от этого не денешься. И Голубев забивал, и другие мастера забивали, значит, видимо, такая учесть, что неправильно встал, не предугадал, поэтому в моем послужном списке это не первый и не последний мяч. Там, где-то мячей пять или шесть у меня таких существует. Беда такая!
Д. Р.: В официальном протоколе тогда записали на Маховикова.
М. Л.: Записали, значит хорошо. В статистике моей фамилии нет.
Д. Р.: Чуть позже Маркин забивает свой последний гол за «Зенит», и наша команда просто прижимает динамовцев к воротам. Мяч по вратарской катается, некому нанести завершающий удар. Хороший голевой момент у Маркина, он не забивает. И в результате 1:2. Кстати, если возвращаться к Владимиру Казаченку. А какого вообще было играть против него? Ну, понятно, что, во-первых, хороший нападающий, но он же незадолго до этого играл за одну команду с вами, да? Я не знаю, может быть, друзьями-приятелями вы и не были, но, тем не менее, было ли какое-то общение на футбольном поле во время матча?
М. Л.: Я помню, как он уходил. Было собрание по поводу отчисления Казаченка из комсомола: предательство, отсутствие патриотизма и тому подобное. По полной программе была совершена вся вот эта процедура. Отношение на футбольном поле у меня одинаковое: «ты – нападающий», «я – защитник». У меня кличка была в команде «Железяка». Это касалось и техники, и к терпению боли, и опеки нападающих. Все по правилам: жестко, плотно, неугомонно, поэтому и Казаку доставалось. Он, когда пришел, был очень худенький, как мизинчик, а я против него играл, как против большого пальца, он уже такой стал, обросший мышцами, иногда лишним весом. Они чем-то схожи были с Маркиным, оба под 85 килограммов примерно весили, и с ними очень сложно было потолкаться. Еще, когда он руки растопырит, и этот, и тот… В общем, умели оба хорошо придерживать, закрывать корпус мячом, поэтому приходилось иногда и вступать в единоборство. Достойно бились.
Д. Р.: Вот такой вот меня вопрос мучает уже много десятков лет. Если бы тот матч с «Динамо» был выигран, а как мы выяснили шанс выиграть тот матч был. Если бы тогда выиграли и получили путевку в Кубок Кубков, осенью Зонин бы ушел из команды?
М. Л.: Зная его честолюбие, его любовь к тому, чтоб о нем говорили и чтоб он был на слуху, я думаю, Герман Семенович бы еще одну звезду на свою корону добавил. Он тогда, может быть, совсем непреступный был бы.
Д. Р.: Ведь тогда и соперники динамовцам попадались не самые сильные: там Мальта, Румыния, только в четвертьфинале «Бетис» им попался, то есть был реальный шанс дойти до четвертьфинала?
М. Л.: Было бы интересно в советское время уже попасть в Европу, поиграть в официальном турнире. В принципе-то, команда, еще раз повторяю, в 1977-ом году была хорошая, остался тот костяк, который был и в 1972-ом году, и плюс к этому еще добавились игроки: появился нападающий Маркин, появился Давыдов и все остальные, поэтому команда вот 1977-го очень хорошая по подбору была.
Д. Р.: Другими словами, Юрий Андреевич Морозов не пришел бы в «Зенит» в тот момент?
М. Л.: Ну, так всегда же бывает в жизни команды. Где-то какой-то один сбой произошел – вера пропадает, потому невезуха две, три, четыре игры и уже трудно исправлять положение. Иногда не хватает решительности у тренера что-то сделать. Я так понимаю, что Герман Семенович по здоровью, наверное, сбавил, и нервная система начала сбой давать, и он уже потерял веру в то, что может что-то подправить. Это чувствовалось.
Д. Р.: Был бы стимул, все-таки Кубок Кубков. Я к тому, что, может быть, и хорошо, что тогда проиграли, потому что пришел Морозов, создал команду, которая в результате все-таки поднялась на пьедестал в 1980-м году. А вот если бы Зонин остался, я уверен, что этого не произошло бы.
М. Л.: Да, если брать результаты, то это уже как-то подталкивало к этому. Игроки перестали верить в него, что уже что-то может и хорошее получиться, поэтому пришел Морозов с другим подходом. Появились другая новизна, интерес к методике тренировок, к организации тренировочной жизни. Хотим попробовать, хотим посмотреть, нравится это, нравится то, поэтому организация футбольной жизни в команде наладилась уже по-современному, видимо, потому что Морозов поработал с Лобановским и увидел, что он там делает и как добивается всех благ для футболистов. Так снова появился интерес заиграть.
Д. Р.: А, вот такой дурацкий вопрос. Вот, Михаил Алексеевич, вы достаточно много проработали тренером. На ваш взгляд, реально главному тренеру оставаться для своей команды интересным на протяжении больше двух-трех лет или это нерешаемая задача?
М. Л.: Во-первых, два-три года – не срок. Я понимаю, если бы вы сказали семь-восемь лет. Ну здесь просто нужно искать помощника, который вольет в тебя свежую кровь, второго тренера. Вот они могли давать на откуп тренеру строить тренировочную программу, сами просто присутствовали на тренировке, где-то что-то руководили, где-то кого-то поджимали, где-то контролировали и тому подобное. Потому что, если ты будешь стоять на старом багаже и все время это будешь показывать футболистам… Все это уже выучили, все это уже знают, а ты опять это гнешь, то, конечно, пропадает интерес, нужно искать какую-то новизну. А новизна заключается только в изменениях упражнений, в изменениях стиля подготовки и тому подобное.
Д. Р.: Так вот, а реально тренеру менять свою методику, да? Придумывать новые упражнения?
М. Л.: Это обязательно. Даже Фергюсон он проработал в «Манчестер Юнайтед», и я думаю, что у него были помощники, которые соответствовали и готовили вот эту новую программу. Главное, чтобы голова была, которая, рулит всеми этими, и плюс к этому еще, чтобы тренер не позволял никому выбирать игроков на игру. Если это происходит, то ты уже не тренер, ты уже просто как сабельный генерал сидишь и только твоим именем пользуются. Тренеру нужно меняться, нужно менять ход работы.
А. Д.: И при этом даже если мы говорим о сэре Алексе Фергюсоне как об уникальном примере для всего мирового футбола – он не только менялся сам, но у него еще и менялись первые его помощники походу его карьеры.
М. Л.: Так, о чем я и говорю, помощники должны быть. Как у Бескова были какие-то фразы. Я третью фразу запомнил, это после чемпионства: «Тренер в команде, что должен сделать? Три вещи: первое — это поменять оплату, сделать повыше; второе – поменять состав на 50%; и третье, забыл, там о том, что, например, он остается при своей методике подготовки игры, но зарплата повышается, у него есть рычаг управления.
А. Д.: Когда говорят о «Зените» 1970-х годов, очень часто применяют понятие крепкий середняк, но сегодня, как мне кажется, мы достаточно подробно разобрались, что на протяжении нескольких сезонов «Зенит» был близок к медалям или к трофеям и мог делать рывок, который так ждал город, но по разным причинам этого не случалось. И на примере того же Кубка СССР 1977-го года, о котором мы сейчас поговорили, а в конце нашего выпуска мы видим, как один гол мог действительно поменять историю, и, допустим, не пришел бы во всяком случае тогда в «Зенит» тренер Юрий Андреевич Морозов, и не началась бы в истории «Зенита» совершенно другая эпоха. Это был подкаст «Зенита» «Без пяти минут». С вами был Александр Дорский.
Д. Р.: Дмитрий Рябинкин.
А. Д.: И Михаил Алексеевич Лохов. Михаил Алексеевич, спасибо, что пришли, что вспомнили события, которые уже были достаточно давно. Мне кажется, получилось достаточно интересно.
М. Л.: Приглашайте, расскажу еще что-нибудь.
