Алексей Петровский: Всем привет, с вами Алексей Петровский, и вы слушаете подкаст «Зенита» «Сине-бело-голубые и другие цвета». Сегодня, как и обычно, в нашей студии мы будем вести разговор о фанатах, и поговорим мы о внешней стороне дела. Эта внешняя сторона дела, она, наверное, не про перф сегодня, а в большей части об одежде. Не секрет, что благодаря массмедиа, кино, да и нередко благодаря простым болельщикам, сформировался какой-то стереотип, как вообще выглядит фанат и должен ли он как-то выглядеть особенно или нет. Сейчас речь идет о предпочтениях в определенных марках одежды, о том, носить цвета или не носить, о том, презирать какую-то марку, или, наоборот, какая-то марка возведена в топ и ее в обязательном порядке должны носить все члены какого-то фанатского объединения. В общем, сегодняшняя серия нашего подкаста называется «Идет фанат по городу». Рядом со мной собеседники, эксперты, бессменные, — культурный антрополог, исследователь фан-движения Юлия Аматуни…
Юлия Аматуни: Привет-привет!
А.П.: …ну и, конечно, Максим Пацифик Дукельский, фанат «Зенита» с 82-го года, создает традиции, ну или же создавал, а сегодня бережет их и рассказывает нам об этом всё. Привет, Макс!
Максим Дукельский: Привет, всем здрасте.
А.П.: Давайте тогда будем переходить к внешнему виду фанатов. Наверное, Юль, первый вопрос в сторону истории. Внешний вид фанатов. В какой момент фанаты решили: «Угу, значит, мы какое-то серьезное образование, так или иначе. А значит, у нас тоже должна быть какая-то, скажем так, униформа».
Ю.А.: Если бы всё в истории решалось так, то историю было бы писать довольно просто. Вы говорили в самом начале, как же выглядит футбольный фанат, и мне сразу вспомнились эти заголовки газет, они и у нас бывали, и особенно были популярны на Западе: «Как отличить футбольного хулигана». И там картинка. Особенно это было в 80-е. «Вы думаете, что вот это футбольный хулиган?» — и там бритоголовый молодой человек с шарфом, в ботинках Dr. Martens, в бомбере, с джинсами закатанными. «Нет, это не футбольный хулиган, это просто болельщик. А вот это…» — и вторая картинка, где изображен молодой человек в очень приличной дорогой одежде. Там, по-моему, даже указан ценник, сколько в общем и целом стоит — это довольно большие деньги — его образ. «Вот это на самом деле тот, кого надо бояться». Ну и у нас тоже встречаются такие вот: «Хотите отличить футбольного хулигана или фаната в общей толпе? Смотрите, вот вам руководство». Это вообще всё довольно трогательная история, но я, как, наверное, наши слушатели уже поняли, люблю заходить с еще более…
А.П.: Копать так копать, давайте доберемся до какого-нибудь вообще неизвестного доселе культурного слоя.
Ю.А.: Хотела задать встречный вопрос моим дорогим собеседникам: как вы думаете, что вообще общего между нашей сегодняшней темой, фанатским костюмом и, например, традиционными костюмами народов, которые мы могли встретить в Кунсткамере или других музеях страны?
А.П.: Мне кажется, традиционные костюмы народов, они выходили исключительно из того сырья, которое было у этих народов, и в какой-то там расцветке или, я не знаю, каком-то фасоне, который они сами видели, каком-то очень интересном, красивом. А как это можно сравнить? Я пока не понимаю.
М.Д.: Я думаю, что цветовая гамма, орнамент должны о чем-то говорить, какие-то знаки в себе нести.
Ю.А.: Совершенно верно. Вообще одежда человека, берем мы традиционный костюм или внешний вид футбольного фаната разных лет, — это такой паспорт, это такая книга, которую можно читать. Потому что, даже если там отсутствуют какие-то конкретные знаки — я уточню потом, что я имею в виду, —которые говорят: «Вот, это то самое», даже просто по одежде мы можем, как правило, много чего сказать про человека, про время и так далее. Обычно одежда сообщает нам классические вещи: пол, статус социальный, статус, может быть, матримониальный. У фанатов это вряд ли сообщает, но статус или, например, какой именно волне футбольного фанатизма тот или иной фанат симпатизирует, понять по внешнему виду в принципе можно. И мне кажется, что это очень похожие типологические вещи.
Сегодняшняя наша беседа будет сочетать в себе две важные истории. Одна — это про одежду, которая может быть просто одеждой, а может становиться знаком для считки. Мы посмотрим потом на примерах с casuals, — это очень хорошо показывается. А есть знак, у которого заведомо нет никакой другой функции, кроме как обозначать. Вот, например, футбольный значок или шарф… Хорошо, шарф может греть теоретически, но он не для этого носится, правильно? Он носится для того, чтобы показать какие-то отличия.
Если мы говорим про моду вообще, сложно сказать, когда фанаты поняли, как им надо одеваться. Если мы смотрим на Англию, сложно выбрать начальную точку. Мы можем говорить о влияниях. Пожалуй, самая начальная точка — это середина 50-х, скорее 60-е годы, когда Великобритания переживает всплеск молодежных движений самых разных, которые за счет одежды и определенных стилей очень себя выражали. И выражали свои месседжи, соответственно. И тогдаэта молодежь, которая одевалась по-разному, но очень модно (может быть, слушатели припомнят модов, или teddy bears — ну, в общем, там разные были, — или битников тех же самых), она стала ходить на стадионы, естественно, и приносила свою моду с собой. На модах я остановлюсь совсем чуть-чуть. Из модов вышли скинхеды, — наверное, это ни для кого не секрет. Та первая волна, которая тоже, в общем, много фокусировалась на внешнем виде и на моде. В отличие от модов, для скинхедов была важна идентичность рабочего класса. Им было очень важно подчеркнуть через свой внешний вид свое происхождение. Они хотели отделить себя от общего какого-то контекста, такого потребительского, с одной стороны. С другой стороны, они хотели отделить себя от хиппи, которые были по большей части из среднего класса, тоже выглядели по-другому и проповедовали какие-то другие вещи, для них, может быть, не полностью симпатичные. И они проводили все эти границы да и определяли себя и показывали себя миру во многом через одежду. Вот, например, они взяли классические вещи, которые носили моды, — Fred Perry, всем известные поло, рубашки Ben Sherman и другие какие-то фирмы, — но они дополнили их джинсами и ботинками, я думаю, что тоже всем известных фирм.
Почему я столько внимания уделила скинхедам? Потому что, если мы говорим о ранних фанатах (я уже приводила в пример вырезку из газеты с картинкой, которая, в общем, показывает такой типичный образ скинхеда 60-х годов; я, конечно, не упомянула подтяжки — ну неважно), вот эти элементы моды скинхедов, они оказали большое влияние на футбольную моду 60-х годов, раннюю футбольную моду. Потому что, опять же, скинхеды много ходили на футбол. Футбол — традиционная такая, большая и важная часть жизни рабочего класса, поэтому их присутствие было сильным. Ну и, соответственно, так перенималась их манера одеваться.
А.П.: Очень интересно, что working class heroes предпочли недешевый Fred Perry.
Ю.А.: Да, ну вот, опять же, они стали носить Dr. Martens, которые, кстати, в отличие от Fred Perry, были дешевыми и неубиваемыми. Это такая обувь, которая создавалась после войны в Германии, и первые модели выпускались чуть ли не из того, что осталось от военной промышленности. Такие очень рабочего класса ботинки.
М.Д.: Для сварщиков.
Ю.А.: Они, кстати, тоже были частью униформы, стали частью униформы для силовых структур, полиции. Ну, не силовых структур — для людей, кому важна была удобная неубиваемая дешевая обувь.
М.Д.: Защищенная.
Ю.А.: Безусловно. Но в каких-то случаях провести эту грань, особенно если мы говорим чуть попозже, довольно сложно. У меня есть хороший, как мне кажется, пример из поля. Один из моих информантов живет на севере Англии, он обладатель самой большой коллекции рубашек Ben Sherman, которую я лично видела. Надо сказать, что на самом деле эту коллекцию начал собирать еще его отец, который по молодости, и на самом деле до сих пор, — человеку под семьдесят, а он до сих пор ездит танцевать каждые выходные. И это всё выросло из модов, которые носили этот самый Ben Sherman. И вот он начиная с ранних лет копил. У него вырос сын, который ушел уже, он был футбольным хулиганом, как раз его время пришлось на время casuals, и он эти Ben Sherman сам стал копить, и папины какие-то старые модели, — в общем, выгодно отличался от сверстников. Вот это из мира одной субкультуры, это из другой. Это постоянное заимствование и переинтерпретация.
А.П.: Мне кажется, если мы говорим про одежду, это же не карнавальный костюм какой-то, специально сшитый по тому или иному поводу, а это всё-таки то, что ты покупаешь в магазине, то есть ты выбираешь из предложенного, а потом уже каким-то образом формируется какой-то стиль. Да, вот мы предпочитаем такие джинсы, мы предпочитаем такие ботинки, мы предпочитаем такое поло, как мне кажется. Может быть, всё чуть попроще?
Ю.А.: Я очень благодарна за эту аналогию, потому что, с одной стороны, да, это не костюм, а повседневная одежда, но, с другой стороны, как мы сказали, по повседневной одежде тоже можно много чего считать. Возьмем среднего англичанина, одетого, например, в те же самые Fred Perry, Lacoste, во все дорогие бренды, — мы понимаем, что как минимум он достаточно хорошо зарабатывает. И это какое-то отражение его социального статуса, его достатка. Но если мысмотрим— и мы потихонечку переходим к разговору о casuals — на футбольных фанатов по картинкам второй половины 80-х — 90-х годов, мы понимаем, что та одежда, которую они носят, не отражает их достаток, потому что, скорее всего, они зарабатывают сильно меньше, чтобы иметь это как повседневную одежду просто так. Да, это не отражает их социальный статус, они из рабочего класса. Но это становится некоторым костюмом, то есть они берут повседневную одежду среднего класса, и тем, как они ее надевают и в каких ситуациях, они делают ее костюмом, такой маскировкой.
А.П.: Хамелеоны.
Ю.А.: Да. И здесь я скажу два слова про то, как этот стиль появился. На самом деле, готовясь к этому подкасту, я обнаружила и здесь трогательные примеры локальных противостояний Великобритании. Традиционно casuals связывают с фанатами «Ливерпуля». В 70-е — это 77-й, наверное, 78-й год — такие предметы одежды, подобного стиля, стали появляться на трибуне, фанаты стали их носить, когда «Ливерпуль» принимал участие в европейских турнирах и фанаты имели возможность ездить по Европе и знакомиться с европейскими брендами, покупать их и привозить назад. Но я нашла, например, свидетельство манчестерских футбольных фанатов, которые говорили, что на самом деле они еще с 70-х годов тоже формировали вот этот стиль, получается параллельно.
А.П.: Давайте еще раз обозначим всё-таки: стиль casuals — это когда ты без цветов и когда ты пытаешься слиться с толпой, которая ходит на стадион.
Ю.А.: Да, совершенно верно. Получается, что где-то к середине 60-х скинхеды окончательно отломились от модов, хотя моды себе тоже заработали репутацию траблмейкеров таких…
А.П.: Любое молодежное движение является по сути своей траблмейкерами или же бунтарским каким-то, иначе молодежь не собирается.
Ю.А.: Совершенно верно. Даже если молодежь этого не делает, общественное мнение, скорее всего, будет его этим наделять, потому что как это так — молодые люди, которые раньше вообще не имели голоса, тут внезапно стали трубить со всех сторон?
А.П.: Собираться больше трех.
Ю.А.: Да. И поскольку и скинхеды, и моды уже заработали такую репутацию и были, безусловно, стычки на футболе, в голове полиции закрепился этот образ: если футбольный фанат, то это Dr. Martens, это джинсы, это бомбер, это подтяжки — определенный такой, конкретный типаж. И этот типаж преследовали. В «мартах» иногда было просто очень сложно зайти на трибуну. Тебя то шнурки заставляли снимать, иногда даже просто разуваться. И поэтому поиск новых решений стиля, он был оправдан, потому что в таком виде тебя не беспокоили.
А.П.: Как это позже называлось у нас — «на шифре».
Ю.А.: Да, до определенного момента, конечно, пока полиция не вычислила новый тип.
А.П.: Это вечные кошки-мышки.
Ю.А.: Безусловно.
А.П.: Тут, в принципе, всё понятно.
Ю.А.: Да, так что casuals — это такой, действительно, без опознавательных знаков, то есть без атрибутики, о которой мы будем еще говорить, того самого, что в принципе тебя обозначает, принадлежность к клубу. То есть постараться максимально мимикрировать под средний класс, чтобы тебя не трогали.
А.П.: Это вообще очень интересный аспект: он, с одной стороны, имеет отношение к футболу, с другой стороны, кто-то нас сейчас слушает, скажет: «При чем здесь вообще одежда и футбол? Вы о чем? Там же футбол, это вообще совсем о другом». Но нет, если мы рассматриваем в целом субкультуру, конечно же, одежда тоже имеет какое-то значение. Я вот вспоминаю, когда меня родители привели на стадион в 83–84-м году, я был в какой-то зеленой курточке, и эта была «мама с бабушкой» — фабрика знаменитая. Во что одели семилетнего ребенка, в том он и оказался на футболе.
Максим, мы уже разговаривали про «розы». Наверное, сегодня мы еще раз как-то этого коснемся. Помимо «роз», что вообще было в начале 80-х годов у нас здесь, в Ленинграде? Каким образом футбольные болельщики как-то могли самоидентифицироваться посредством одежды? Насколько это было вообще в принципе необходимо? Насколько вам хотелось выделиться именно с помощью одежды? Или были какие-то другие способы? Как говорят многие родители, умом надо выделяться.
М.Д.: Это само собой. Начать нужно со значков. То, что было с самого начала, то, что было до зарождения фанатской темы. Это было у всех. Это отдельная большая тема, потому что значки — это отдельный вид творчества, они выпускались и какими-то большими коллективами, то есть официальная была продукция, — я имею в виду государственные заказы. Уже в то время были кооперативы какие-то, небольшие партии. И каждый, соответственно, старался кто во что горазд, поэтому варианты написания той же стрелки есть самые прихотливые.
Насчет того, чтобы отличаться. Шарфы стали вязать в 80-м году после визита на «Спартак», когда узнали, что это необходимо делать, что это вообще «розы», их нужно вязать. Практически сразу были связаны первыми фанатами первые «розетки», кто-то даже умудрялся оверлоком вышить «Зенит», но это была большая редкость.
А.П.: Ну это уж прям топ, наверное, по тем временам.
М.Д.: Это был вообще эксклюзив, и тот, кто умел это делать, был счастлив. Я вот, скажем, не умел и представления не имел. После шарфов, которые уже с 81-го года становятся трехцветными, появляются пусера — это, опять же, отдельный вид творчества.
А.П.: Подожди, пусера — это то, что предлагала существовавшая на тот момент промышленность. Просто походили, посмотрели: «О, кстати, прикольно будет на нас смотреться». Или нет?
М.Д.: Пусера — это всё-таки уже был скорее кооператив, потому что их заказывали в ателье. Речь шла не о больших партиях, а об ограниченных, при этом сине-бело-голубой стоил сорок с лишним, а, скажем, зелено-красный, из тех же ниток по большому счету, 11 рублей — в ателье на «Парке Победы». Вообще, машинная вязка дает вот этот гладкий эффект — шарф легкий и очень хорошо смотрится. По сравнению с вязаными шарфами, которые, так или иначе, растягиваются, теряют форму, конечно, шарф машинной вязки — это огромный шаг вперед. В начале 80-х ателье, которые имели такие машины, было мало. К концу 80-х их стало уже гораздо больше, соответственно, шарфов и пусеров, связанных таким образом, стало больше, и они стали разными. Первые были вообще одинаковыми, это была стопроцентная синтетика, акрил, потому что, когда я свой снимал в темноте, летели искры, раздавался треск, — в общем, такие вот были изделия. То, что стало появляться позже, к концу 80-х, — это уже были какие-то варианты, они уже немножко отличались по цвету. Цветовая гамма варьировалась, в отличие от первых.
А.П.: Уже пошел выбор цветовой гаммы, уже пошли какие-то определенные изделия, но не было, конечно же, в этом странном периоде советского государства — перестройка, потом начнутся 90-е, — не было еще конкретной фирмы одежды, которая каким-то конкретным образом ассоциировалась с фанатом. То есть цвета — понятное дело, какой-то вид одежды — тоже понятно, а вот фирмы нет.
М.Д.: Потому что ее не было. Ларчик просто открывался. Никто об этом не задумывался. И то, что существуют какие-то конкретные одежные фирмы, которые следует носить, чтобы быть крутым, — об этом нам, опять же, из Москвы донесли где-то с 95–96-го года. До этого в общем и целом у нас кто имел возможность одеваться дорого, тот одевался дорого, кто одевался обыкновенно, тот одевался обыкновенно. Об этом вообще не заходило речи. Заходила речь про цвета, про слова гимна — вот такие вещи.
А.П.: Я о чем и говорю, да.
Ю.А.: Я хотела бы добавить, отсылая к одному из наших подкастов, что, действительно, в это время цвета становятся главным способом отличаться, выделяться и обозначать себя как футбольного фаната. Не было не только какой-то фирмы, которая производила бы что-то и фанаты бы покупали, — не было и символики особенно. Были значки конечно, но пусера те же — это были просто полоски.
А.П.: Хорошо, давай тогда прям сейчас про флаги, говори про них. То, что в него можно завернуться, если он большой, — это понятно. Правда, если он очень большой, то в него можно завернуться восемь раз.
М.Д.: Ну и что? Прекрасно, теплее.
А.П.: Откуда вообще появлялись флаги? Ты рассказывал, что их снимали, да?
М.Д.: Первые флаги в 80-х — ДСО «Зенит», происхождение у них было только одно. Их можно было либо подрезать, либо, что случалось редко, кто-то мог тебе его подарить.
А.П.: Я не знаю, что надо было сделать, чтобы тебе его вдруг взяли и подарили.
М.Д.: Я о таких случаях даже не слышал, чтобы кому-то дарили флаг. Как правило, как вспоминают первые фанаты, это всё подрезалось в ДК, на каких-то соревнованиях. Поэтому они как приходили, так и уходили, потому что если тебя забирали, то флаг — это в любом случае был криминал, если по большому счету, по гамбургскому разбираться, потому что откуда у тебя, товарищ, этот флаг?
А.П.: Скорее всего, понятно откуда.
М.Д.: «Мне вот, там…» — «Ну а у них откуда?» Потому что не продавалось, не было даже еще вторичного рынка в тот момент. То есть это только из каких-то спортивных обществ. Была обычная отмаза, что работает какой-то дядя, тетя, списали, подарили, но это далеко не каждый мог сообразить так отмазаться. И потом, не всегда это прокатывало. Вот таким образом: оставались с каких-то соревнований, прятались где-то на ночь, до ночи дожидались, выходили, снимали этот флаг, ну а если было время, то и флаги каких-то параллельных спортивных обществ, которые можно было поменять. Это был довольно такой ходкий товар, скажем так, в Москве — флаги «Спартака», ЦСКА и прочего «Локомотива». Вот таким образом появлялись флаги, и, как я сказал, так же они и быстро уходили.
А.П.: При этом мне кажется — возможно, я не прав, — что производство флагов, быть может, было тогда не на таком уровне, как сегодня, и они должны были, по идее, и выцветать достаточно быстро…
М.Д.: Они и выцветали быстро.
А.П.: …и терять форму, и начинать распускаться, тем более когда ты его всё время таскаешь, а фанат же с флагом как-то взаимодействует, это же не просто висит у тебя дома в рамке.
М.Д.: Тут нужно отдать должное советскому качеству. Этот акрил, этот материал синтетический, из которого делались флаги, даже с оторванной полосой по какой-то причине он продолжал служить, он не расслаивался. В этом плане молодцы, хорошо делали. Прожечь можно было, бывало, что просто всё в этих дырках, тем не менее изделие продолжает держаться, служить и скатертью, и одеждой, и всем-всем-всем. Поэтому сложить его можно хоть в восемь раз.
А.П.: Юля рассказала, что как раз таки по внешнему виду, который существовал в Великобритании, правоохранительные органы обращали внимание на футбольных болельщиков, назовем это мягко так. Вас было легко вычислить по всему этому. Идешь ты с флагом — ну, понятное дело, ты, наверное, как раз из той зарождающейся банды.
М.Д.: Ну да, что-то выдавало в приезжем товарище болельщика, то ли волочащийся сзади флаг…
А.П.: Штирлица что-то выдавало…
М.Д.: …то ли трехцветный пусер, то ли трехметровая «роза», обмотанная вокруг шеи. В общем, хватало отличительных признаков.
А.П.: Бывало ли, что предъявлялись претензии по этому поводу именно силами правопорядка?
М.Д.: Нет, если продолжить по внешнему виду, что выдавало болельщиков на выезде, особенно если выезд дальний и народу там мало? Практически сто процентов были в пусерах года с 83–84-го, а дальше тем более. И все выезда по Первой лиге. То есть группу зенитчиков вычислить было довольно несложно, она просто сама напрашивалась на идентификацию, потому что сине-бело-голубые цвета в каком-нибудь сером провинциальном городе — эта масса привлекала к себе внимание. Это мягко сказано. Всеобщее внимание.
В общем, флаги ДСО «Зенит» существовали в единственном варианте до начала 90-х, когда был налажен выпуск. Уже конфигурация стрелки была другой, ее окантовка была тонкой. Но это уже были флаги, выпущенные в том числе и «Зенитом», в том числе и какими-то людьми при «Зените». И хотя стрелка была далека чисто внешне от идеала, потому что объема в ней не было никакого, но это были уже флаги не ДСО «Зенит» общесоюзного, это были флаги чисто нашего клуба, и, какие бы они ни были неидеальные, всё-таки это играло большую роль.
Затем нужно сказать обязательно про шарфы. С 92-го года появляется шарф, который мы видим, в общем-то, и сейчас, то есть с вышитыми надписями. Этого не было до начала 90-х просто потому, что…
А.П.: …этим никто не занимался.
М.Д.: Этим бы и рады были заняться, но не было соответствующего оборудования.
А.П.: Не было оборудования, да, и в промышленном масштабе или мелкопромышленном масштабе этим никто не занимался.
М.Д.: Верно. В начале 90-х появляется уже первый шарф — это классика, которая в немного измененном варианте выпускается и по сей день. Два варианта у нее было — это 92-й и 93-й год, Алексей Сапог сделал эти шарфы. Затем была готика. Очень любопытный шарф 97-го года. У него голова льва посередине. Отличительная особенность в том, что это был английский шарф, причем деньги на него давал клуб. Это был первый чисто клубный шарф, потому что «Зенит» его оплатил. Заказали это в Англии. Английский акрил, его единственный недостаток в том, что трудно выписывать какие-то мелкие детали. Но в целом по носкости, по цветовой гамме, по яркости он был великолепен. Эти шарфы до сих пор являются жемчужинами коллекции у тех, кто собирает шарфы.
А.П.: А каков был размер партии заказанных в Англии специально шарфов?
М.Д.: Шестьдесят-семьдесят штук, вот такие партии, не больше ста.
А.П.: Это раритет сейчас, значит?
М.Д.: Это не просто раритет, наравне с остальными шарфами первой половины 90-х это суперраритет. Представляет большую и финансовую, и прочую ценность.
А.П.: Смотрите, что получается: мы сейчас идем в двух параллелях, да и даже в двух временах, но всё равно у нас идут параллельные истории. С одной стороны, Юля рассказывает, что в Великобритании фанаты достаточно давно по нашим меркам, наоборот, стали шифроваться, стали как-то скрываться, стали пытаться не выделяться, а то, что рассказывает Максим, — всё пока идет по нарастающей. Наоборот, фанаты рады, чтобы и атрибутика была, и флаги, и цвета клубные чтобы присутствовали в одежде, пока вот эти истории вообще как-то не связаны.
М.Д.: Время не пришло еще.
Ю.А.: У них будет конкретный год, смычка.
А.П.: По логике не должно так происходить.
Ю.А.: На самом деле чем больше я слушаю, чем больше я этим занимаюсь, тем больше я каждый раз поражаюсь разнице — из-за советской реальности, из-за этого дефицита — в потреблении футбола и в каких-то даже способах боления, способах поддержки команды. Не было даже элементарных футболок, формы. Мы обсуждали в подкасте про цвета реплики форм, которые стали продаваться и которые в том числе способствовали спуску цветов сверху вниз. Этого всего не было. И вот этот контраст такого полного изобилия в Англии и, более того, целенаправленного маркетинга определенных компаний…
А.П.: Вообще в какой момент, Макс, вы вдруг на «грядке» осознали, что существуют какие-то фирмы определенные, в которые кто-то может пойти купить, а потом одеться и будет понятно, что, о-о-о, это фанатская тема? Вообще как это появлялось всё?
М.Д.: Прежде чем мы осознали, что существуют одежные фирмы модные, зачетные и прочее, мы осознали, что у нас… Определенная предыстория в плане экипировки. В 96-м году по возвращении «Зенита» в Высшую лигу было создано движение фанатов «Невский фронт», у него был манифест, то есть определенная установка поведения, и, кроме всего прочего, было сказано, что мы принимаем единую атрибутику: темно-синий бомбер, джинсы, тяжелые ботинки, футболки «Невский фронт», шарфы Zenit Ultras (впоследствии также «Невский фронт»), единые нашивки. Еще появились свитера и прочие такие вещи. На тот момент ни о каких брендах одежды речь не шла.
А.П.: Сами решили себя обеспечивать?
М.Д.: В каком-то смысле да, потому что к тому времени уже можно было заказать практически любые шарфы с нужным тебе дизайном. Появились вот эти шарфы небольшими партиями — Zenit Ultras, «Ультрас Невский фронт», они были только для своих. Если обычную атрибутику постороннему человеку до сих пор еще было рискованно надевать, то уж в шарфе Zenit Ultras посторонний человек, если это как-то случалось, откуда-то он брался, проходил бы около стадиона крайне недолго: ему быстро бы объяснили, что это нужно заслужить, молодой человек. Так, в общем-то, и происходило. И уже к 1999–2000 году, когда в Питере появляется, опять же с большим опозданием по сравнению с Москвой, казуальная тема, как я ее называю, вот тогда, как из прорвавшейся плотины вода, клубок вот этих брендов сразу обваливается на наших поклонников футбола и околофутбола. И определенная прослойка людей моментально эту тему, что называется, навешивает на себя, с той поправкой, что очень много было поддельных вещей, что уж там скрывать. И видно их было сразу. Кроме того, об этом мы уже неоднократно говорили, и еще раз следует сказать, что эффект по сравнению с английскими хулиганами…
А.П.: Был обратным.
М.Д.: …был абсолютно, стопроцентно, как у нас часто бывает, обратным. Это к вопросу, как у них и как у нас. Они хотели раствориться в толпе — наши, получается, по факту хотели выделиться из толпы, что у них блестяще и получалось.
А.П.: Мы сейчас уже скорее говорим про 96-й, 97-й — короче, приближение к 2000-м. Там уже можно было себе позволить разнообразную одежду, железный занавес уже пал.
Ю.А.: Он пал, но магазинов Fred Perry, Ben Sherman у нас не было.
А.П.: Ну, уже можно было куда-то поехать.
Ю.А.: Можно было, но это, мне кажется, две такие группы, которые редко пересекались. Они ходили по разным улицам — в этом смысле. И здесь хочу обратить внимание на, как Максим сказал, это правило 96-го года. Они, получается, воспроизводят некоторое представление фанатов тех лет о том, как должен выглядеть фанат, и они воспроизводят британскую модель, получается, где-то начала 70-х годов.
А.П.: Возможно, и опять-таки это всё с преломлением в нашей действительности. Потому что, как правильно заметил Максим, иногда эта одежда играла роль строго противоположную задуманной ей в Англии роли.
Ю.А.: Да, вот я говорю про модель с бомберами, с какими-то тяжелыми ботинками, про эту модель, — это начало 70-х. Совершенно верно, трудности перевода были и там тоже. То есть не всё ложилось. И считывалось в наших реалиях совершенно по-другому. А с приходом фирм вот этих вот, которые мы не называем… Москвичи говорят, что это 96-й год, после чемпионата Европы…
А.П.: У нас, значит, попозже, естественно.
Ю.А.: В целом я имею в виду, что на русских трибунах это с 96-го года начинает появляться. И да, безусловно, здесь этот перевод сработал совсем не так, как должен был. И вот, еще раз повторюсь, одежда становится более символически нагружена…
М.Д.: Сам термин casuals появляется, дай бог, к началу…
А.П.: Я думаю, к началу 2000-х, скорее всего.
М.Д.: Начало 2000-х. Когда мне его произнес один московский товарищ, я даже в первый момент не очень понял.
А.П.: Никто не понял в первый момент, когда этот термин услышал.
М.Д.: Нет, я слышал «казуал-казуал», но я же читаю транскрипцию, а тут casuals, нормальный английский, калька.
А.П.: Casual wear — «повседневная одежда».
М.Д.: Как-то об этом не задумываешься, поэтому переспрашиваешь: «Чё, какое casuals? Casuals, шмэжуалс, чё там к чему, непонятно».
Ю.А.: Если я не ошибаюсь, как раз в 2000-е доходят до нас всякие фильмы про футбольных хулиганов.
М.Д.: «Фирма».
Ю.А.: Да, «Фирма», «Хулиганы Зеленой улицы», они, по-моему, и сняты были как раз в это время.
М.Д.: Нет, позже.
А.П.: Они попозже чуть-чуть.
Ю.А.: Ну, это первая половина…
М.Д.: «Ультра» и «Фирма» — вот два фильма, их обычно писали на одной кассете. Вот два их. Хотя в одном из них вообще стадиона нет, он появляется в самом конце. Но переданы некоторые моменты иностранного боления как бы изнутри, именно быта, чем этот фильм ценен и что далеко не все тогда понимали. Потому что все его бросаются смотреть, а там по большому счету многое довольно скучно. Ну, едут себе люди, едут и едут. Именно взаимоотношения внутри коллектива — вот что, на мой взгляд, самое ценное в этом фильме. Там многое похоже на правду, что для фильмов о болельщиках, тем более о хулиганах, большая редкость.
А.П.: Плюс в какой-то момент расцвел буйным цветом Дуги Бримсон в том числе.
М.Д.: Это еще чуть позже.
А.П.: Это попозже, да, это просто к тому, как эта лавина шла.
Ю.А.: Еще хотела бы отметить — это я про фильмы, и Дуги Бримсон тоже отличный пример, — по каким каналам мода, вообще визуальная картинка того, как должен выглядеть фанат, спускается обычно и передается. Один мы обсудили — это поездки. Это было в случае с «Ливерпулем», который поехал в Европу, посмотрел, впечатлился, привез, а дальше популяризировал на новом уровне, и потом уже все фанаты Европы стали подражать этому. Это было, в общем, и с российскими фанатами — 96-й год. Это вот поездки, личный какой-то опыт, это фильмы, очень важна музыка. Потому что очень многие музыканты поддерживают тот или иной стиль. Понимая свою аудиторию, они могут появляться в той или иной одежде. Это тоже, в общем, влияет на распространение и на популяризацию конкретных каких-то вещей.
А.П.: Я бы хотел спросить про процесс написания части про одежду. Кому пришло в голову: так, ну ладно, пусть будут синие бомберы, пусть будут тяжелые ботинки, вот так мы будем выделяться.
М.Д.: Конкретно манифест «Невского фронта» составлял Валера Сабонис, равно как большую часть, скажем так, официальных документов движения. Тут его роль невозможно переоценить, потому что Валера внес огромный вклад в фундаментальное строительство нашего движа именно как целостного явления, с идеологией, со всеми этими атрибутами, потому что без них никак нельзя. Кому-то это кажется смешным, он выступает за анархию, особенно когда люди, что называется, особо не заморачиваются, они живут сами по себе, и им кажется, что вокруг всё должно, а само по себе ничего не бывает, по крайней мере, ничего путевого не бывает, всегда за этим, так или иначе, стоит работа. Иногда она видна, чаще нет, но всегда есть большой труд людей. Вот Валера создал всю эту нашу теорию, в том числе как внешне отличаться от других.
А.П.: То есть это тоже пришло ему в голову, и не в последнюю очередь, потому что внешний вид, так или иначе, важен.
М.Д.: Ему пришло в его светлую голову это сформулировать и подать так, чтобы это было понятно. Так или иначе, это и так происходило.
Ю.А.: То есть это фиксация существующей практики.
М.Д.: Такая формулировка мне не приходила в голову. Именно. Фиксация существующей практики. То есть явление уже существует, но нужно его описать. Вот Валера взял это на себя, блестяще справился, и этому человеку лишний раз лично я готов поаплодировать стоя.
А.П.: Мы все это делаем, конечно же. По поводу того, каково было тогда, в 96-м году, и как сейчас. Сейчас на Вираже, по-моему, по части одежды какой-то прописанной истории нету…
Ю.А.: Есть про цвета.
А.П.: Про цвета — это понятно, да, естественно.
М.Д.: Смотри, какое-то время назад на «Петровском» было: сегодня приходим в лазурном, сегодня приходим в белом, то есть определенный дресс-код, он регулировался заявлениями основы. Это можно назвать орггруппой, для меня это всё равно основа, она как была в 80–90-е, так она и сейчас существует, просто люди поменялись.
А.П.: Ну конечно.
М.Д.: А это остается основа, которая тянет на себе груз решений и, если что, не боится ответственности. Этим эти люди, лидеры, и отличаются от обычных фанатов, рядовых, что они берут на себя ответственность и отвечают за свои действия.
А.П.: Это понятно. Просто «сегодня в лазурном», «сегодня в белом» — это зависит от цвета команды, в чем она играет, дома или на выезде. Кстати, иногда эти вещи не совпадали: мы были условно в белом, а они бегали условно в лазурном. Всякое случалось.
М.Д.: Главное, чтобы цвет трибуны совпадал.
А.П.: Да, это да.
Ю.А.: Так или иначе, было неважно, в чем белом ты придешь.
М.Д.: В последние годы как тормознулась трибуна на лазурном, так она на нем и остается, и, по-моему, это здорово, потому что лично мне белый нравился не всегда. Иногда это эффектно, но в целом, если выбирать между лазурным и белым, я уверенно, как движ, присоединяюсь и выбираю лазурный на постоянной основе.
Читать продолжение подкаста.
